На целый день стало невозможно жалеть себя, все любимые песни с мученической позой и праведным негодованием разом перестали подходить. Но такое положение, как видно, оказалось неустойчивым, и мир с готовностью покатился обратно. Даже если я и не самый обделенный на Земле, я все еще остаюсь самым любимым, и десяток я распускается из каждого моего предложени я навстречу обнаглевшему в этом году солнцу. Если бы на свете нашелся хоть один столь же зоркий человек, он бы непременно углядел стигматы на всех моих конечностях и запретил шевелить ими даже ради чьего-то спасения, навеки успокоив совесть.